«После гибели Павла Шеремета я спрашивала у Google, кто же это такой», — Юлия Кузьменко о том, в чьей смерти ее винят

Завтра, 20 июля, исполнится ровно 5 лет, как в Киеве жестоко убили журналиста Павла Шеремета. В тот день он вышел из своего дома, в 7:45 сел в автомобиль, чтобы поехать освещать акцию протеста полка «Азов». Но спустя считанные минуты, на подъезде к пересечению улиц Ивана Франко и Богдана Хмельницкого, автомобиль взорвался. Взрыв был такой силы, что дымом заволокло весь квартал. Уже позднее в полиции сообщат, что сработала взрывчатка, установленная под днищем автомобиля. Мощность бомбы составляла около 400-600 граммов в тротиловом эквиваленте. Убийца или убийцы не оставили ни единого шанса на выживание.

Источник: www.segodnya.ua

За пять лет в деле Шеремета появилось больше вопросов, нежели ответов. При этом суд пока не смог назвать мотивов убийства и имен причастных. В ходе расследования были задержаны трое подозреваемых – музыкант Андрей Антоненко, волонтер и кардиолог Юлия Кузьменко и медсестра Яна Дугарь. Двое первых отпущены судом под домашний арест, Яне Дугарь суд отменил его. Все они называют дело сфабрикованным и приводят этому ряд своих доказательств.

Накануне пятой годовщины со дня гибели Шеремета мы пообщались с Юлией Кузьменко. По версии следствия, она вместе с Антоненко закладывала взрывчатку под авто Шеремета.

«Любимая моя шутка сейчас – приходите в гости, я всегда дома», – такими словами встретила Кузьменко корреспондента «Сегодня» и приподняла юбку, показав на правой ноге электронный браслет.

Пока я настраивал технику для записи интервью, произошло то, чего требовали сотни сторонников Кузьменко, Антоненко и Дугарь.

«291 голос за отставку Авакова, проголосовали», – прочел новость в своем телефоне муж Юлии Петр.

Она восприняла эту новость спокойно.

Юлия, с каким чувством Вы восприняли новость о том, что Аваков подал в отставку?

— Вы знаете, я жду не смены фамилий, а действий. Жду того, чтобы в Украине был поднят вопрос фальсификации уголовных дел. Ведь это касается не только нас, не только нашего уголовного дела. Система не поменялась от слова «вообще». Мы надеялись, что с появлением новой полиции в 2015 году что-то изменится. Но прошли годы и стало понятно, что это всего лишь новый винтик в старой системе. Но я верю, что есть люди, для которых их работа – это честь и которые хотят расследовать это дело по-настоящему.

Какие у Вас прогнозы по вашему уголовному делу?

— Надеюсь, что завершится «пшиком», потому как все дело против нас – «пшик». С самого начала есть ощущение полного абсурда. Есть ощущение, что мы попали в какую-то параллельную реальность и никак не можем из нее выйти. Ощущение, что о нас снимают фильм без нашего согласия.

Шеремет погиб 20 июля. Что для Вас значит этот день?

А что Вы делали 20 июля 2016 года?

— Вы помните, где Вы были 15 июля прошлого года? Нет? Так и я могу сказать о 20 июля 2016 года. Но была сделана распечатка из соцсети, был сделан анализ моих перемещений – он был воссоздан с помощью мобильных операторов. Так вот, в ночь с 18 на 19 июля 2016 года я встречала в аэропорту «Борисполь» своего ребенка, который возвращался с отдыха. Мы вернулись домой. Практически весь день 19 июля я провела дома, но на час отлучалась в магазин. В ночь с 19 на 20 июля 2016 года я находилась дома, последняя переписка была совершена в 21:45. Мой телефон не был отключен, как считало следствие. Претензией было то, что с 21:45 до 8:30 утра телефон был неактивным. Я никому не звонила и не писала в это время. Что сказать? Отвечу так: я приличная девушка, которая по ночам никому не звонит.

Во многих уголовных делах точки на «i» расставляет следственный эксперимент, воспроизведение событий. Каким для Вас стал этот эксперимент?

— В один из дней мой адвокат предупредил, что ночью возможен следственный эксперимент. Почему ночью? Потому как убийцы, якобы, закладывали взрывчатку ночью. Кстати, на видео видно, как те люди, мужчина и женщина, шли вдвоем. На следственном эксперименте я шла одна. Не сравнивали мой рост и Андрея Антоненко. Наверное, это было сделано специально. Меня провели по тем улицам, провели на цепи. Помню, что я тогда очень замерзла и меня трусило от холода. Водили много. Я тогда увидела, что этими улицами я никогда не ходила. Возможно, проезжала когда-то на такси. Кстати, потом в материалах дела было указано, что эксперимент не удался из-за мороза – его результаты признаны недостоверными.

За все эти годы какой из дней был самым сложным?

— Мне сложно выделить из этого периода какой-то один день. Их было несколько. Например, первые двое суток после задержания и ареста. Ты не понимаешь того, что произошло и за что все это. Даже была мысль, что тебя таким образом кто-то разыгрывает. Потом, когда начались суды, то утром ты просыпаешься с надеждой, а потом, после решения суда (о продлении ареста. – Авт.) ты возвращаешься и понимаешь, что на ближайшие 60 дней (на столько продлевают меру пресечения. – Авт.) у тебя надежды нет. Это страшное состояние, состояние отчаяния.

Как к Вам относились сотрудники изолятора?

— Мне кажется, что они мне сочувствовали. Поначалу, конечно, относились настороженно. Возможно, не исключали, что мы террористы какого-то мирового уровня, сотрудники каких-то тайных контор. После – сочувствовали.

Вы хотели бы что-то сказать семье Павла Шеремета?

— Да. То, что не только я им сочувствую из-за гибели близкого человека. Сочувствую и в том, что имя Шеремета теперь ассоциируется с нашей системой. С системой, которая может взять имя погибшего человека и сделать такое с невиновными людьми. Надеюсь, что однажды это закончится и настоящие убийцы будут найдены.

В мае стало известно, что Яна Дугарь переписывается с президентом Украины. Вы знали об их общении?

— Ни я, ни Андрей об этом не знали и не догадывались. Прекрасно помню тот момент, когда впервые услышала об этом. Смотря пресс-конференцию президента, я рисовала. И когда Владимир Зеленский рассказал о переписке с Дугарь, то я поняла, что сейчас меня засыпят вопросами. Я сразу написала пост, что не знала об этом, но каждый человек имеет право общаться с кем угодно. Президент – это гарант Конституции, а наши права были нарушены с самого начала. Яна, как и мы, ждет справедливости.

На каком этапе сейчас судебный процесс?

— В суде рассматриваются доказательства стороны обвинения. Из 26 томов будем рассматривать сейчас 18-й. В первых томах идет речь о том, что Павел Шеремет был убит. Этого никто не опровергает. А вот с доказательствами в отношении нас происходят дивные вещи. Один том посвящен осмотру моей страницы в соцсети. Еще один том – осмотру страницы Андрея, и еще один – осмотру страницу Яны.

Из-за ареста и судебного процесса Вы лишены возможности оперировать. Как зарабатываете на жизнь?

— В следующем году у меня было бы 20 лет непрерывного стажа. У меня редкая для Украины специализация (рентгенэндоваскулярная хирургия. – Авт.). Не хвалюсь, но могу сказать, что нас, таких специалистов в Украине – не более 10. Из хирургии, кстати, нельзя уходить надолго. Это такая специализация, когда руки могут отвыкнуть. Могу сказать и такое: 12 декабря 2019 года, в день задержания, я сделала с утра две операции двум деткам-подросткам, которые наблюдались у меня с детства. После этого меня задержали. Знаю, что в их семьях сильно плакали. Как зарабатываю на жизнь? У меня же есть семья, друзья, коллеги, которые меня поддерживают во всем.

The post "После гибели Павла Шеремета я спрашивала у Google, кто же это такой", — Юлия Кузьменко о том, в чьей смерти ее винят first appeared on Новости Ю.