Война в Украине коренным образом меняет конфигурацию европейской безопасности, считает Джон Дени (John Deni), профессор Института стратегических исследований Военного колледжа армии США, научный сотрудник Колледжа обороны НАТО и эксперт Атлантического совета (Research Professor at the US Army War College’s Strategic Studies Institute, Nonresident Associate Fellow at the NATO Defence College, Nonresident Senior Fellow at the Atlantic Council).
Европа проснулась
«Европа очевидно, демонстрирует новый подход к России, – говорит Дени. – В целом европейцы всегда считали, что их безопасность должна обеспечиваться Россией. И вот это действительно меняется на глазах. Мы видим, как это уже проявилось на рынке энергоносителей. Изменения, которые мы наблюдаем в подходе Европы к России, в конечном итоге приведут к смене традиционного подхода НАТО к своему противнику. На протяжении десятилетий стратегия НАТО применительно к России базировалась на сочетании трёх миссий: с обороной сочетались совместная безопасность и координированное реагирование на кризисы, но теперь все миссии будут поставлены на службу обороне. Это важное историческое изменение», – считает Джон Дени.
Кроме этой ключевой смены вех профессор Военного колледжа выделяет также такие факторы, как дальнейшее расширение НАТО и оперативное укрепление группировки альянса на востоке Европы – как прямые последствия российского вторжения в Украину. «Швеция отказывается от своей политики нейтралитета, проводившейся последние 200 лет! Решено немедленно расширить боевую группу НАТО в рамках концепции усиленного передового присутствия на юго-востоке Европы, разместив 40 подразделений в Словакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Резко увеличено присутствие НАТО в Польше и странах Балтии», – напоминает Дени.
Комментируя весеннюю фазу кампании в Украине и поставки новых вооружений, анонсированных на Рамштайн-9 и президентом США Джо Байденом, Джон Дени замечает: «Хваленое зимнее наступление русских не просто началось – оно продолжается уже месяц. И не приносит значительных успехов. Россия может достичь кульминации наступления и исчерпать свой наступательный потенциал как раз в то время, когда украинцы интегрируют все эти танки и другую бронетехнику, которые позволят Украине перейти в контрнаступление. Если они сделают это весной, то у них может появиться шанс на проигрыш России в войне».
Подчёркивая, что он выражает личную точку зрения, а не позицию Военного колледжа, Дени оценивает американские поставки оружия, как «чрезмерно осторожные: США неохотно продают оружие Украине – она просит помощи с 2019 года, а мы сначала отказывались давать им что-либо кроме Javelin».
Вместе с тем новейшая американская история знает другие примеры: «В октябре 1973 года президент Никсон принял смелое решение, приказав сделать все возможное, чтобы предоставить Израилю оружие, необходимое для выживания… Если вы посмотрите на эпоху Рейгана с ее поддержкой антикоммунистических движений, то тоже увидите возможность принимать смелые решения, – напоминает Джон Дени и резюмирует: – лучше хорошее решение прямо сейчас, чем более хорошее, но позже. Итак, речь идет о принятии рисков и поиске инновационных способов справиться с ними. Если вы готовы доверять своим ученикам и давать им то, что нужно, когда на кону их жизни, то они найдут способ оправдать доверие, уверяю вас».
С этой точкой зрения соглашается и Роберт Гамильтон (Robert Hamilton), полковник в отставке, доктор философии, профессор Военного колледжа армии США и сотрудник черноморского отделения Института исследований внешней политики (Colonel (Retired) Robert Hamilton, Ph.D., Associate Professor of Eurasian Studies at the US Army War College, Black Sea Fellow at FPRI). Высказывая свою личную точку зрения, он подчёркивает: «Обеспокоенность вызывает, прежде всего, выжидательная тактика, которую США занимают на протяжении всей этой войны. Мы постепенно увеличивали количество, меняли типы, увеличивая возможности оборудования, которое мы давали украинцам, основываясь на двух вещах: во-первых, на их способности фактически его использовать, а во-вторых, на принципе избегать эскалации с Россией».
Роберт Гамильтон напоминает, что в первые недели войны «западная военная помощь почти не имела значения. Я бы не сказал, что несколько сотен Javelin изменили правила игры в первые 48 часов. Но украинцы были хорошо обучены и могли использовать их рассредоточенно. В отличие от русских, младшие украинские командиры небольших групп могли принимать решения и стрелять по вражеским танкам, не обращаясь через несколько уровней командной цепочки за разрешением. Украинцы отличились гибкостью и динамичностью: у русских этого не было. И частично это было связано с западным обучением, которое велось после захвата Крыма».
Дисфункция с импортозамещённым прицелом
Другой участник дискуссии, ветеран ЦРУ со стажем работыболее 30 лет оперативным сотрудником в отделе военизированных формирований, Филип Васиелевски (Philip Wasielewski), ныне – старший научный сотрудник Евразийской программы FPRI (Senior Fellow in FPRI’s Eurasia Program; former Paramilitary Case Officer in the Directorate of Operations of the Central Intelligence Agency), метко охарактеризовал негибкость российской военной машины, как «военную дисфункцию на поле боя», к которой привела «экономическая слабость страны», для которой «война стала военной катастрофой».
Роберт Гамильтон развивает эту мысль на примере сравнения западных и российских танков: «Решение западных правительств направить танки – главное наземное наступательное оружие современных армий – свидетельствует о возросшем доверии Запада к Украине. Западные санкции усложняют попытки России модернизировать свой парк танков Т-72 для войны в Украине. Запчасти для самого совершенного в России танкового прицела, которые она приобрела “не совсем законным путем” у французского поставщика около десяти лет назад, становятся все менее доступными. Кремль “модернизирует” свои танки с помощью менее мощных прицелов российского производства, которые сокращают дальность стрельбы с четырех миль до двух. Возможно, больше всего, с точки зрения Кремля, беспокоит то, что Т-72 и большинство других российских танков страдают от недостатка конструкции хранилища боеприпасов, при котором попадание практически в любую точку башни приводит к взрыву бортовых боеприпасов, мгновенно убивая экипаж и часто подбрасывая башню на десятки метров в воздух».
«С учетом того, что в Украине уже потеряно по меньшей мере 1600 танков, российские военные сталкиваются с дилеммой, продолжает Роберт Гамильтон. – Она может либо разместить там больше своих самых современных танков, либо освободить свои склады от танков старых моделей в надежде, что их будет достаточно много, чтобы изменить ситуацию на поле боя. Оба варианта сопряжены с проблемами. Россия располагает всего около 600 танками Т-90, и только около 400 из них пригодны к эксплуатации. У неё еще меньше самых совершенных танков, Т-14 "Армата", который считается равным машинам, стоящими на вооружении НАТО. Первоначально Россия планировала закупить у производителя 2300 Т-14, но затем сократила это количество всего до 132…»
Оба решения проблемны, отмечает Гамильтон: «Несколько сотен современных танков, безусловно, изменили бы ситуацию, но оставили бы Россию опасно незащищенной в других местах, особенно вдоль западного фланга, граничащего с НАТО. Опорожнение складов длительного хранения также не было бы панацеей. В то время как в России на складах ржавеет до 10 тысяч танков, они обычно находятся в ужасающем состоянии. Главная причина этого хорошо знакома в России: коррупция. Украинская военная разведка утверждает, что только около 10% танков на российских складах пригодны к эксплуатации, отмечая, что “оптические устройства и электроника, содержащие драгоценные металлы, были украдены с боевых машин”, некоторые из которых были “полностью демонтированы”. Другие источники подтверждают влияние коррупции на боеспособность российских танков. В некоторых уничтоженных российских танках украинские войска обнаружили, что взрывающаяся навстречу снаряду реактивная броня, предназначенная для отражения удара, была разбита, “при этом неповрежденными оставались только некоторые из необходимых компонентов”».
С учётом сказанного, Роберт Гамильтон полагает, что единственная надежда Москвы на победу – «измотать Запад, подорвать его волю продолжать поддержку Украины». При этом эксперт «не видит ясной военной победы, достижимой для любой из сторон прямо сейчас, потому что военная победа должна означать, что другая сторона согласна со своим поражением и прекращает войну. Даже если бы Россия или Украина достигли прямо сегодня своих максимальных целей, очевидно, что другая сторона с этим ещё не согласится». Последний тезис ставит на повестку дня вопрос о внутренних политических изменениях в России.
Смутное время 2.0
«На протяжении всей российской истории за военными катастрофами обычно следовали революции и/или смена руководства, – говорит Филип Васиелевски, и добавляет: – Нет никаких оснований полагать, что эта война станет исключением».
«Доживет ли Россия до 2084 года?» – так называется статья этого эксперта, опубликованная им на сайте FPRI. «Читатели могут распознать в этом вопросе аллюзию на историческое эссе Андрея Амальрика 1969 года “Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?”, которое в свою очередь отсылало к знаменитому роману Джорджа Оруэлла», – объясняет автор.
«Если российская армия потерпит поражение в Украине, это может стать катализатором насильственных политических процессов, направленных на смену режима или руководства, чтобы отомстить за унижение на поле боя и разрушенную экономику. Однако, по мере роста числа вооруженных групп в России (регулярные войска, службы безопасности, частные военные компании, этнически-националистические военные подразделения и т.д.), политическое насилие, первоначально направленное против Кремля, может развязать более широкую борьбу, поскольку каждая группа борется за власть против другой», – считает Васиелевски.
Ветеран Центрального разведывательного управления, специалист по спецоперациям приводит увлекательные примеры из российской истории: «В 1762 году в результате военного переворота был свергнут, а затем убит царь Петр III в пользу своей жены, которая стала Екатериной Великой. Сын Екатерины, Павел I, был убит двумя армейскими офицерами во время дворцового мятежа, в результате которого Александр I взошел на трон в 1801 году. После смерти Александра I передача монархической власти его младшему брату Николаю I была почти отменена попыткой военного переворота во время восстания декабристов в 1825 году. Николай I умер от того, что некоторые называют пассивным самоубийством, отказавшись от лечения пневмонии после военных бедствий Крымской войны в 1855 году. Его сын, Александр II, был убит анархистами-террористами в 1881 году. Николай II с трудом пережил революцию 1905 года после поражения России в русско-японской войне. Он отрекся от престола после февральской революции 1917 года и был убит вместе со своей семьей большевиками в 1918 году во время гражданской войны в России. Ленин умер в 1924 году от осложнений после инсульта, хотя теории заговора утверждают, что Сталин отравил его, чтобы ускорить процесс наследования. Сталин умер от инсульта в 1953 году; хотя некоторые предполагают, что он был отравлен Лаврентием Берией, начальником советской тайной полиции. Берия был арестован и казнен позже в том же году, а окончательный победитель постсталинской борьбы за власть Никита Хрущев был свергнут в результате дворцового переворота 1964 года, организованного Брежневым и поддержанного военными и КГБ. Последний лидер Советского Союза Михаил Горбачев был почти свергнут в результате попытки военного переворота в 1991 году. Во время этого переворота молодой капитан Сергей Суровикин командовал танковой ротой, которая убила трех демонстрантов – преступление, за которое он был арестован, но так и не был осужден. Сегодня генерал Суровикин командует российскими войсками на Украине. Могут ли подобные события повториться?», – задаёт риторический вопрос эксперт.
«Поражение России в Украине, скорее всего, вызовет в России хаос, равный или больший, тому, который произошел при падении Советского Союза, – считает Васиелевски. Это усугубит продолжающийся процесс, в ходе которого Китай, Турция, а также Европейский союз и НАТО заменяют Россию в качестве центров притяжения влияния для ее так называемого “ближнего зарубежья” в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии. Внутренние беспорядки также могут послужить катализатором распада отдельных частей России, аналогичного распаду Советского Союза…. В результате сочетания военного поражения, внутриполитического хаоса, экономического недомогания и продолжающегося демографического спада границы России могут сжаться до такой степени, что они будут напоминать те, что были в конце 16 века, известного в России как Смутное время», – заключает Филип Васиелевски.
«Начало 2014 года, вероятно, стало высшей точкой правления Владимира Путина, – полагает эксперт. – Олимпийские игры в Сочи успешно завершились, а незаконная аннексия Крыма резко повысила рейтинги одобрения Путина. Однако Крым оказался отравленной чашей»: её нельзя было пить.
Приводя в пример критику военно-политического руководства России справа, которую, каждый по-своему, ведут и Пригожин, и Гирькин/Стрелков, и даже официальные телевизионные пропагандисты, Васиелевски сравнивает их право-патриотическую риторику со «знаменитой речью члена IV Государственной Думы Павла Милюкова в 1916 году. Критикуя поведение российского правительства в очередной войне, Милюков после каждого обвинения в некомпетентности спрашивал: “Это глупость или измена?”, и сам отвечал на свой собственный вопрос: “Выбирайте что угодно, последствия те же”».
Таким образом, Филип Васиелевски ожидает в России периода «охоты на ведьм» и революционного безвременья, особенно в условиях, «путинской России, где конституция – это не столько железная основа для управления, сколько "потемкинская деревня", обеспечивающая видимость легитимности односторонним действиям Кремля».
